На самом деле, я - журналист, больше всего на свете ненавижу… писать! Сколько себя помню, процесс работы над текстом был легким только во время школьных сочинений. Ух, я растекалась мыслью по древу! С прибаутками, с собственными стихами, и с глубокомысленными выводами, передранными из недавно прочитанных книг. Учительница литературы уже за одни стихи выделяла меня из общей массы и прощала такие фактические ошибки, от которых сейчас волосы встали бы дыбом.
В институте наслаждение от всей этой графомании продолжалось. Не зря же именно среди абитуриентов гуляет шутка: «чем больше в тексте воды, тем он глубже». Только со стихами стало сложнее. Как можно серьезно относиться к своему рифмоплетству в такой огромной творческой среде, где в восемнадцать - все поэты? Особенно мальчики. Особенно мальчики, которые заставили в себя, таких прекрасных и гениальных влюбиться и томиться на медленном огне неразделенной страсти пару курсов и три сессии. Пока эта страсть полностью не распылилась в водовороте ГЛАВНОЙ любви - телевидении!
И в этой любви было все прекрасно: встречи и расставания с героями своих сюжетов, работа по трое суток без сна, ответственные интервью, эффектные съемки и… тексты, которые постоянно запарывались моим тогдашним редактором. Нет, они были не плохими. Они были – «чудовищными!», говорил он, и безжалостно резал вводные, переставлял местами мысли, купировал финальные части и иногда полностью менял стиль повествования - под ведущего. И я, глядя на это, умирала от собственной бездарности: вот же, мое предложение, нормальное предложение - подлежащее и сказуемое. Великий и ужасный редактор заменял одно слово, переставлял другое, вводил точное прилагательное – и вот он, совершенно великолепный текст! Как он это делает? Как???
Через несколько лет, когда я уже сама стала редактором, я поняла как, а главное зачем, происходили все эти танцы с бубнами перед компьютером. Если ты единственный взрослый мужчина в сонме двадцатилетних девушек, то управлять ими можно только с позиций гениального мастера, который и в карьере поможет и жизни научит. То, что это будет происходить ценой личного времени «учениц» и их потери уверенности в собственных способностях, тогда, изнутри виделось несущественным, а оказалось – определяющим всю мою дальнейшую жизнь.
Сменив работу в первый раз, я оказалась в парадоксальной ситуации: перейдя на другой телеканал с реноме суперпрофи, на деле я была беспомощней стажерки. Впервые никто не носился со мной и моими текстами, никто не направлял и не подсказывал. И я потерялась настолько, что, решила не позориться и поискать счастья не на телевидении, а где-нибудь совсем на невидимом фронте – в печати. Заодно, писать научусь, наивно думала я.
И устроилась в итоге в журнал, где на тот момент собрались сильнейшие журналисты столицы. Боже, как они писали! Я приходила в редакцию раньше всех и торчала там весь день. Приходила не работать – приходила бояться. Бояться, что у меня ТАК никогда не получится. Я читала их тексты, наверное, более тщательно, чем главный редактор, чтобы понять, как они это делают? КАК??? Вот они - подлежащее и сказуемое, а между ними - бездна смысла! И пыталась создать хоть что-то соответствующее… сутками медитируя перед белым экраном Word.
Это смятение, конечно же, не прошло даром. Все, что было мной прочитано, услышано и усвоено за те странные полгода работы, выстрелило через время и уложилось в дальнейших проектах, как надо. Я научилась выдавать тексты и в форме заметок, и в формате сценариев, стилизовать их для радиопрограмм и для журнальных статей. Карьера, подобно породистой лошади на соревнованиях по конкуру, гарцевала и галопировала так непринужденно, что я чувствовала себя героем Ди Каприо в «Титанике», который вчера рисовал картины углем под открытым небом, а сегодня вел светские беседы об искусстве в салоне первого класса. И это прекрасное сравнение могло бы стать финальной и жизнеутверждающей точкой моего повествования, но…
Этот текст для личного блога я бы написала за час. Для публичного форума я его обдумывала неделю. И за эту неделю успела написать три совершенно разных варианта – от нейтрально поучительного до совсем личного и стебного. Все это сопровождалось мрачными мыслями о том, что надо завязывать: надоело вымучивать тексты и смотреть, как неумолимо летят часы, а последние летние дни снова проходят где-то за окном, а не в твоей жизни. Что, раз уже столько лет все происходит с таким надрывом и неопределенностью, значит, это говорит только об одном, что я просто занимаюсь не своим делом.
И все это перемежалось с чтением множества статей о «синдроме самозванца», от которого, на самом деле не застрахованы ни школьники, ни обладатели Нобелевской премии. Людмила Улицкая признается, что страдала от этого синдрома после выхода первых двух книг. Альберт Энштейн считал себя большим аферистом, заставившим весь мир поверить в значительность его работы. Лев Толстой после того, как заканчивал очередное великое произведение, чувствовал пустоту, апатию и даже смотреть не мог в сторону своих книг. Сальвадор Дали совершал эксцентричные поступки, потому что никак не мог поверить, что он - это он, а не фантом, созданный воображением. И это люди, вклад которых в развитие цивилизации очевиден и неоспорим.
А сколько неизвестных историй, среди людей, знакомых лично? Например, чьи-то друзья детства, способные, тонко чувствующие и – всю жизнь сомневающиеся в себе, потому что в семье было не принято поддерживать и одобрять инициативы. Или наоборот, обласканные родными настолько, что обнаружив, что вне семьи они – НЕ уникальные, НЕ самые красивые, НЕ талантливые, замкнулись и перестали верить даже в справедливые оценки своих достоинств.
А сколько среди «самозванок» удивительных женщин, которые сознательно выбрали оставаться в тени, потому что в детстве усвоили установки, что руководить, заниматься наукой, организовывать бизнес – неженское дело. Женская добродетель в скромности и терпении. И исключительные способности в науке, финансах или искусстве, вкупе с «женскими» добродетелями, навечно сделали их ассистентами профессоров, личными помощниками директоров, вторыми режиссерами. Имя им – легион. А могло бы быть прекрасное созвездие.
Чем дальше я исследовала этот синдром, тем больше убеждалась, что это комплексная социальная проблема. Очень многие сталкиваются со страхом разоблачения на новом рабочем месте или, заняв более высокую должность, но мало кто в этом признается, объясняя свои страхи гиперответственностью. О том, что все это может вылиться в хроническое стрессовое расстройство со всеми вытекающими проблемами со здоровьем, конечно же, мало кто задумывается. А надо бы.
Для начала, просто принять тот факт, что страх быть разоблаченным в обмане - явление довольно распространенное, только об этом почти не говорят. Так что первая помощь – просто признать, что вас зацепил синдром самозванца. А дальше, по совету психологов, успокоиться и не пытаться быть идеальным . Каждый имеет право на ошибку, и если она была допущена, не зацикливаться на ней, а идти дальше. Скарлетт О’Хара, как мы помним, не была красавицей, но всегда была уверена в своей неотразимости, и в том, что она имеет право поступать так, как считает нужным. А если все происходило не так, то: «завтра будет новый день». Тем и покорила, сначала американскую аудиторию, а потом и весь мир. И заставила поверить, что своего успеха она добилась по праву.
Далее следует второй этап психологической реабилитации. Всем «боящимся разоблачения» надо устроить явку с повинной. Вот так, по взрослому: сесть за стол, взять бумагу и написать самому себе объяснения, почему вы НЕ имеете право быть там, где находитесь. Есть кто-то, достойнее вас? И где они? Подумайте и напишите. Интересно получается? Это только начало. Вам кажется, что вы не на своем месте и занимаетесь не тем делом? Тогда задумайтесь, что вы вообще знаете о своей деятельности, как давно ей занимаетесь и почему, в таком случае ничего не меняете в своей жизни? Главное, расписывая все по пунктам, не забывать совет психологов – быть честным. И тогда перед вами откроется такая картина, что, наверняка маску снова захочется надеть. Только маску супергероя, а не самозванца. В конце концов, почаще задавайте себе вопрос: "Если не я, то кто?" Ведь работать там, где вы выбрали и так, как умеете только вы, действительно больше некому.
Способы поведения в конфликтной ситуации
"Корова, которая замычала..." Вопрос к психологу и не только
Прихожанин «обновил» статую XVII века
